Тайны Баку: Музей азербайджанской литературы им. Низами

muzey-literaturi-nizami-baku

О.Буланова

Одним из украшений площади фонтанов в Баку в свое время стал музей азербайджанской литературы им.Низами, по-настоящему драгоценная жемчужина. Точнее, драгоценный самоцвет.

Вот только музей в этом здании появился далеко не сразу, а лет через 80 после постройки. А до этого времени это здание много раз меняло свое предназначение и, соответственно, хозяев. А начиналось все в 1860 г…

Архитектором нового здания на Врангельской улице (позднее ул.Ахмеда Джавада), 24, был бакинский городской архитектор Касым-бек Гаджибабабеков (1811-1874), построивший очередной караван-сарай, коих было так много в прилегающем к Крепости районе.

Новый хозяин караван-сарая заказал пристроить к нему второй этаж. Никакого «готического стиля», как пишут многие справочники, не было и в помине — это было обычное бакинское здание. Не появилась готика и потом.

Позже здесь находилось зимнее помещение Бакинского общественного собрания. В 1890 г. Собрание перешло в построенный Мусой Нагиевым дом на углу Красноводской и Биржевой (позднее ул. С. Вургуна и Уз.Гаджибекова, Дом офицеров), а после проведенного ремонта в 1891 г. некто Оменцетер открыл гостиницу «Метрополь».

По этому поводу газета «Каспий» писала в 1891 г.: «… в удобствах и роскошной обстановке может смело равняться с лучшими гостиницами в столицах Европы. При гостинице первоклассный ресторан и хорошая кухня. Номера начинаются от одного рубля с постелью и бельем».

Гостиница была открыта в 1891 г., а вовсе не в 1915-м, как пишут некоторые источники. В 1915-м к зданию был пристроен третий этаж. Руководил работами гражданский инженер Александр Никитин (1878-1952).

Теперь владельцем «метрополя» был Гаджи Ага Дадашев. Он сдавал здание в аренду, а выручаемые деньги перечислял в фонд для сирот и бездомных.

На первом этаже гостиницы, как писал в своей книге «Дни минувшие» М.Сулейманов, находился мануфактурный магазин Фархадзаде «Гаджи, бери бах», где продавали нежный и дорогой шелк, шерстяные и хлопчатобумажные ткани.

В 1918-1920 гг. здесь жили и работали сотрудники Кабинета министров Азербайджанской Демократической Республики, здесь же было проведено и первое собрание Кабинета АДР. После установления советской власти буржуйские изыски, всякие там «Метрополи», были закрыты, и в здании в 1920-1930 гг. размещался Совет профсоюзов Азербайджана.

В конце 1930-х, когда началась подготовка к празднованию 800-летия великого азербайджанского поэта Низами Гянджеви (1141-1209), Совнаркомом Азербайджанской ССР 1 ноября 1939 г. было принято решение создать в этом здании мемориальный музей Низами.

Были подготовлены фонды, содержащие большую коллекцию документов, отражающих жизнь и творчество поэта. Поэзия Низами, отличающаяся огромной художественной силой и философской глубиной, явилась одной из вершин средневековой культуры не только Азербайджана, но и всего человечества, поэтому создание музея было вполне закономерным.

Правда, открытие музея состоялось намного позже — помешала Вторая мировая война, и первых посетителей музей принял через пять дней после Великой Победы — 14 мая 1945 г.

Музей открылся в обновленном и перестроенном здании. Оно было перестроено радикально — частично достроен еще один этаж, придавший зданию изящный и гармоничный облик, вырублена глубокая лоджия (в которой позже появятся скульптуры), — но при этом очень бережно: огромные витринные окна первого этажа, арочные окна второго сохранили свою форму и пропорции еще со времен «Метрополя».

Руководили работами знаменитые бакинские архитекторы — Микаил Усейнов и Садыг Дадашев. То, что они сотворили со старым «Метрополем» за шесть лет работы, вызывало горячие споры и поначалу было принято далеко не всеми.

Это был рискованный эксперимент, очень смелый для своего времени проект, но результат превзошел все ожидания — здание волшебно преобразилось. Получился удивительный синтез скульптуры и архитектуры, причем не в интерьере, где такой синтез не был новинкой, а в фасаде.

Этот синтез называли вторжением прикладного искусства в архитектуру, но время доказало жизнеспособность этой сугубо национальной идеи, в которой авторы продемонстрировали приверженность и неоклассицизму, и национальным корням.

Такая художественно-эстетическая трансформация привела к возникновению монументально-романтического произведения, отвечающего всем требованиям современного города, и явилась великолепным примером непрерывности поисков художественно-эстетического своеобразия азербайджанской архитектуры.

Скульптуры великих азербайджанских поэтов и писателей, живших с XV по XX столетия, в шести нишах по центру фасада на фоне глубокой лоджии появились уже после открытия музея, и благодаря им лоджия стала несомненной архитектурной, скульптурной и художественной ценностью.

Трехметровые статуи были выполнены, казалось бы, в одном стиле одним мастером. В реальности каждая из них имела своего автора. Вся эта галерея начиналась с памятника Физули работы Фуада Абдурахманова (автора появившегося двумя годами позже памятника Низами, который достойно завершил гармоничный ансамбль музея и сквера из террас, созданного по проекту все тех же Усейнова и Дадашева).

За Физули следовал Вагиф скульптора Джалала Каръягды, М.Ф.Ахундов работы Пинхоса Сабсая, Хуршидбану Натаван — талантливого и признанного в то время скульптора Елизаветы Трипольской, Джалил Мамедкулизаде работы Н.Захарова и Джафар Джаббарлы скульптора С.Кляцкого.

Благодаря этим скульптурам здание, как очень метко и образно написал журнал «Баку» в 2010 г., «стало похоже на сцену, из глубины которой выходят шесть авторов (в поисках персонажей). И даже расположение здания в низине оказалось на руку: сквер Низами превратился в амфитеатр, спускающийся к этой сцене».

Еще одно преобразование предложенное в свое время Усейновым и Дадашевым, — это применение роскошных изразцов всех оттенков бирюзы. Вообще, применение керамики в фасадах для Азербайджана не очень свойственно. Это, скорее, отличительная черта архитектуры Средней Азии. Однако на национальные традиции легло очень хорошо.

Применением керамики Усейнов начал возвращение к национальным декоративным приемам. Изразцы были изготовлены мастерами из среднеазиатских республик. И изготовлены были так качественно, что во время последней реставрации было принято решение их вообще не трогать — настолько прекрасно они сохранились.

Изразцы в Азербайджане применялм редко не только из-за отсутствия такой традиции, но и из-за климата: изразцы плохо переносят перепады температур. А вот изготовили их по эскизам азербайджанского мастера — шушинца Лятифа Керимова (на некоторых сайтах ошибочно указывалось, что это якобы турецкая майолика).

Изготовление ковра под руководством Л.Керимова. «Азерхалча», 1949. Фото из архива Азербайджанского национального музея ковра

Изразцы были сделаны в типичном ковровом стиле и напоминали роскошный карабахский ковер, в который умелая рука художника, следуя определенным идеологическим постулатам, вплела советские звезды. Но сделано это было настолько грамотно и умело, что звезды очень гармонично вписались в общую канву.

Вообще Лятиф Керимов (1906-1991) — мастер совершенно уникальный. Народный художник Азербайджанской ССР (1960), искусствовед, лауреат Сталинской премии первой степени (1950), он был известным ковроткачом, внесшим огромный вклад как в ковроткачество Азербайджана, так и в другие различные отрасли искусства.

Керимов успешно работал и с ювелирными изделиями, занимался резьбой по дереву, работал над залом азербайджанской Всесоюзной сельскохозяйственной выставки вместе с Рустамом Мустафаевым. В 20-х гг. он жил в Иране, где советское консульство в Тегеране предложило ему стать членом русского культурного клуба, в котором он впоследствии играл в пьесах Узеира Гаджибекова и учредил хор Азербайджана.

В 1929 г. Керимов был направлен в служебную командировку в Афганистан, чтобы содействовать там развитию театрального искусства.

В родной Шуше Керимов вел курсы ковроткачества, а для студентов, которые были неграмотны, сочинял лирические гошма, стихами помогая им запомнить ткацкие технологии. Позднее он создал аналогичные курсы в Губе и Баку. Также Керимов писал книги и учебные пособия.

В 40-х гг. Керимов работал на Азербайджанском государственном радио диктором выпусков новостей. В 1954 г. он организовал свою первую персональную выставку, которая включала ковры, архитектурные украшения, резьбу по дереву, фарфоровые вазы, ювелирные изделия, графические элементы.

В 1955 г. Лятиф Керимов был удостоен звания «Заслуженный деятель искусств Азербайджана». Его усилиями и на его энтузиазме в 1967 г. был создан Азербайджанский государственный музей ковра и народно-прикладного искусства в Баку, первый музей такого рода в мире. Музей был назван в его честь в 1991 г.

Именно этот удивительный, многосторонний и талантливый человек оформлял и интерьер музея, который украшен декоративным лепным орнаментом, ажурными шебеке и т.п.

Таким образом, музей им. Низами наглядный пример блистательного сотрудничества, союза и симбиоза мастеров самых разных направлений: художников, скульпторов, архитекторов.

В 1967 г. Мемориальный музей Низами стал уже Музеем азербайджанской литературы им. Низами.

Жалко только одно: со здания музея пропали знаменитые бакинские городские часы — с тремя циферблатами. Это были уникальные, единственные в своем роде часы швейцарской фирмы «Борель», изготовленные в 1850 г. специально для Баку. Они висели на задании еще со времен гостиницы «Метрополь» и безотказно служили городу до 70-х гг. ХХ века.

Из серии «Тайны Баку». По архивам газеты ЭХО